О своей жизни Надежда Петровна Шлюева рассказывает с говором, присущим русскому сказителю. История 88-летней женщины, в 16 лет севшей на трактор, сегодня выглядит действительно как былинная. На долю этого поколения выпало немало испытаний – Великая Отечественная война, восстановление разрушенного хозяйства, строительство новой деревенской жизни.

«А работали все дружно от рассвета допоздна»

Надежда Петровна из деревни Мурма Тасеевского района в 85 лет начала писать стихи. Говорит, ночью не спалось ей, и вдруг рифма пришла. Всю тетрадку стихами исписала.

– Слушай, я расскажу тебе стишок, – говорит баба Надя и выводит:

Страшно вспомнить,

как мы жили в те военные года,

поработали на совесть,

отдыхать пришла пора.

Все для фронта собирали:

хлеб и мясо, молоко.

Все, что нужно, отдавали,

а нам-то было нелегко.

Надежда Петровна родом из деревни Щекатурово Тасеевского района. В семье пятеро детей, учиться было некогда. Окончила Надя четыре класса и – на работу с матерью в поле.

– Тогда комбайнов не было, конная жатка была, – просвещает меня баба Надя. – Младшие братья верховые на конях, а мы с мамой следом шли, снопы вязали. Я связки раскладывала.

Когда в деревне трактора появились, старший брат Александр семь классов окончил и в деревню Фаначет уехал – на тракториста учиться. Да поработать всего год ему пришлось, война началась. Забрали в армию.

– Сначала отец на фронт ушел, погиб. Потом старшего брата призвали, – рассказывает Надежда Петровна. – Служил, служил, и вдруг письма перестали приходить. А потом он вернулся еле живой, помирать приехал. С парашютом прыгали с самолета, упали в болото, из 12 человек только двоих достали – чуть пульс прощупывался. Четыре месяца их отхаживали, но плохи были. Брат легкие застудил, ноги болели – ходить не мог. Мама его баней и перцовой настойкой лечила. Встал.

Когда Великая Отечественная война началась, Надежде 14 лет исполнилось. Это по сегодняшним временам – ребенок, а тогда с подростков спрашивали так же, как со взрослых. Тем более мужиков в деревне не осталось, работать приходилось девчонкам.

– Мы – девчонки по 14–15 лет – зимой всю ночь молотили. Женщин с малыми детьми не пошлешь, а нас можно. Вот мы зимой на молотьбе, летом на покосе. Молотили в две смены, но приходилось и три стоять. На смену мало народу приезжает, нас просят остаться. Мы с подружкой никогда не отказывались. Как-то привезли нас домой после трех смен, мама баню истопила, я напарилась, уснула на печке, так всю руку сожгла. Проснулась – волдырь огромный. А бригадир выходного не дал – и с волдырем работать можно.

В тот год за отличную работу Надежде и ее подруге к Восьмому марта премию выдали – по отрезу красной байки. Девчонки рады были безмерно. На старенькой машинке сами сшили себе платья и пошли в них в клуб. Самые красивые были!

«Мы питались очень скудно, ведь делились и с солдатом»

Осенью девушки отправлялись на заготовку дров. С ними дед-бригадир. Обойдет дерево, покажет, в какую сторону валить надо, и дает приказ: здесь подрубить, там подпилить. Дров надо было много – предстояло всю зиму школу отапливать, контору, магазин.

А как исполнилось Наде 16, ее направили в Тасеево на курсы трактористов. В длинном здании РКШ учились и животноводы, и пчеловоды, и комбайнеры, и трактористы – кого куда приставили. К 17 годам Надежда уже была дипломированным трактористом, весной поля пахала.

Получила трактор – большой гусеничный, с огромным бункером на втором этаже. Топился трактор чурочками (тогда каждому двору в деревне разнарядка была – сколько чурок для трактора заготовить и высушить). Трактористу то и дело приходилось по лесенке на второй этаж к бункеру прыгать – чурочки подбрасывать. Да так, чтобы газ не выходил.

– Чурочки с подтоварника к трактору подвозили, – вспоминает баба Надя. – Я однажды недоглядела – кончились. Отправила помощницу сказать – чурка кончается. Она ушла, а я одна пашу. Вдруг «палец» из гусеницы вылетел, и трактор заклинил – ни взад ни вперед. Пыталась наладить, ничего не получается. Села я и плачу горькими слезами. Уехала далеко – гоны большие были вдоль дороги, – когда еще вернусь. Вдруг меня по плечу кто-то хлопает: «Чего плачешь?» Я аж подпрыгнула от неожиданности – не слышала, как машина с механиком и его помощником подъехала. Соединили они мне гусеницу. И поехала я на радостях.

Кормились сельчане тем, что на огороде вырастало. Нередко на посадку картошки и не оставалось – все семья съедала. А нужно было еще с фронтом делиться. Мякина и картошка были основными продуктами питания. Весной выручала крапива, в лесу собирали черемшу, делали из нее лепешки. Баба Надя вспоминает: ленивые, кто огород копать не хотел, умирали. А у самой Надежды от плохой еды все зубы качались. На работе кормили гороховым супом, да из дома брала с собой бутылку молока и картофелину.

1944 и 1945 годы отработала Надежда трактористом. До сих пор в деталях помнит День Победы.

– Пашем мы с помощницами, смотрим, на лошадях с флагом мчится председатель и кричит: «Глуши трактор!» Я глушить не хотела, потому что заново завести его не так просто. Нужно было чему-то важному случиться, чтобы такую команду нам отдали. Это была Победа! Мы плакали и смеялись. Рабочий день закончился раньше времени. Всех собрали в избушке отмечать день окончания войны. На стол поставили настоящий хлеб, творог и по стопочке водки.

«Сколько горя тогда было, все пером не описать»

В 1946 году с войны начали возвращаться мужчины, Надежда трактор сдала. И так ей скучно было: за огородом ее трактор пашет, а у нее душа болит. Но работы после войны было достаточно. Надя пошла штурвальным на комбайн. Потом ее пригласили молоко принимать у населения. Тогда план был: каждый двор должен был сдать 200 литров молока. Освобождались от «оброка» только дворы с маленькими детьми. Надежда молоко и масло везла в другое село – перегонять на сепаратор, обратно привозила обрат или пахту, раздавала по дворам.

– Тогда надо было все сдавать, – говорит баба Надя. – Мясо, шерсть с овечки, картошку, капусту. Однажды у нашей соседки корова заболела, и она не смогла норму молока сдать, так у нее пришли корову забирать. Они с сыном топором и вилами скотину отстояли.

Как-то возвращалась Надежда с работы и встретила своего суженого. Рассказывает: девчонкой гадала на жениха. И снился ей все время мужчина в черном костюме с палочкой, как будто стоит он у колодца и на нее смотрит.

– Иду по улице, и вот он – сон мой! Жених стоит точно как во сне видела, – рассказывает Надежда Петровна. – В магазин захожу, мне рассказывают: Степана Шлюева сын приехал невестку навестить. Пошла я с отчетом в Тасеево, он из тасеевского бора выходит. Оглянулась я на него, смотрю – и он оглядывается. Домой прихожу, меня племянница встречает: «Тебя уж просватали». А это Николай приходил. Любовь с первого взгляда была. Я безо всякого разговора согласилась замуж за него пойти.

Сначала хорошо жили, а потом муж пить начал. Но бросить его Надежда не могла: фронтовик, пятерых деток от него родила. Так всю жизнь дом на своих плечах и держала. Работала и на птичнике, и на свинарнике, и на дорожном участке, и на пилораме. На пенсию из доярок ушла. Везде лучшая. За труд ей медали вручали. А в год 70-летия Победы наградили за то, что воевала она в тылу. Пахала, молотила – солдат на фронте кормила.

Материалы с сайта краевой государственной газеты "Наш Красноярский край"